#story

Жена офицера

Тусклая лампа едва освещала маленькую комнатку. Шкаф, небольшой, скорее квадратной, чем прямоугольной формы стол, вот и все составляющие съёмной квартиры. В левой части кровати слышались глубокие вздохи, но женщина, казалось, не обращала на них внимания.

Все ее мысли были заняты только завтрашним днём. 11 декабря. Попытка взятия крепости Измаил. При воспоминании сердце участило ритм. Владимир писал, что после заключения австрийского перемирия с турками, полоса их наступательных действий сузилась и что Суворов видит один лишь путь - взятие мощной турецкой крепости Измаил. «Крепость без слабых мест. Но! Это не повод отчаиваться. Александр Васильевич верит в нашу победу и видит один только исход битвы - захват крепости». Лампа загорелась ярче, и можно было полностью разглядеть черты ее задумчивого, бледного лица. Карие глаза, когда-то бойкие и задорные, теперь выражали усталость. Она покусывала губы и теребила в руках сложенное вдвое письмо, служившее единственной связующей с мужем.

На глаза выступили слезы.

Женщина медленно стала и так же медленно маленькими шажками подошла к кровати. Маленький Кирюшка спал, тяжело дыша и жадно заглатывая воздух сухими губами. Мать лёгким движением дотронулась до его лба. Жар, мучивший мальчика днём, не прошёл. Временами мальчик вздрагивал и дрожащими ручонками натягивал на себя одеяло.

«Господи, за что нам все?»

Женщина взяла тряпочку, лежавшую на прикроватной тумбочке. Она опустила ее в графин с водой и аккуратно приложила ко лбу мальчика. «Мальчик мой - произнесла женщина дрожащим голосом - я бы все отдала, чтобы твои мучения передались мне. Ты бы был здоров, мой мальчик. А я бы... Я все вытерплю ради тебя!». Она коснулась влажными от слез губами его лба.

«Сегодня придёт Николай и, наверное, опять проигравшийся» - она опустилась в кресло и закрыла руками лицо. «Карточный долг - дело чести» - она усмехнулась - только какая может быть честь у человека, проигравшего деньги ее и сестры, зная, как им обеим трудно объясняться перед мужьями.

В дверь глухо постучали. Женщина скинула с плеч шаль и подошла к двери.

- Коля, это ты?

Ответа не последовало. Она отодвинула засов и слегка толкнула дверь. На пороге стоял мужчина лет 30, с гладко выбритым лицом и вьющимися кудрявыми волосами. Фрак, который на нем надет был порван в некоторых местах - подарок мужа женщины, встретившей его на пороге.

- Сестрёнка! - произнёс он басом.

- Николай! - женщина отошла от него на несколько шагов назад.

- Племянник, Кирюшка, как я по тебе соскучился! - и Николай двинулся к кровати, на которой лежал мальчик.

- Тише, ты его разбудишь! У него уже третий день жар , а денег на лекарства становится все меньше - последнее она произнесла с укором. Женщина тронула его за плечо. - Ты опять пьян?

- Лиза, я сегодня не играл, я всего лишь наблюдал за Голиковым, он точно мухлюет. Я видел - он говорил это энергично, с жаром, что Елизавете становилось страшно - Вот почему он постоянно в победителях, а я в дураках.

Лиза посмотрела на него с сожалением. Поймав ее взгляд, Николай отвёл глаза.

- Сестрёнка, я все отдам, все, что должен!

- Лучше бы ты ничего не брал. Ты же знаешь, на какие жертвы мы пошли ради покрытия твоего долга.

- Вы просто продали усадьбу. Владимир - офицер, я уверен, они одержат победу над турками и царь наградит его. Вы сможете выкупить усадьбу - все это Николай произнёс таким тоном, как будто так и должно было быть.

- Мы же не можем то продавать, то выкупать усадьбу. Владимир был очень зол и если бы не просьба Кирилла - он очень просил помочь тебе...

- Я знаю, Лиза, я знаю. Я очень низко пал.

- Хорошо, что ты это понимаешь, Коля.

- Мне уже не выбраться.

- Бог поможет - выберемся. Главное - с этим долгом рассчитаться. Но обещай мне, что ты никогда не возьмёшь в руки карты.

Ведь однажды это чуть не стоило тебе жизни...